Готишный Иваныч
Почитал, подумал... блин, противно это все. Не то что бы достало меня это, но мне стало противно читать. Сам такой же. И от этого стало противней на порядок. Опять дошло до того, что из-за маски не стало видно лица. Почему люди так любят маски? Откуда эта любовь к театру, к игре? Почему люди любят кукольный театр? Жажда власти пылающая в каждом из нас приложила ли свою рученку сюда, или просто ненависть к другим представителям кукольной профессии?..
Достало все, просто все достало.
Приглушенный свет, два кресла, столик, две чашечки на столике, чайничек, маленькая сахарница и одна ложка. Тихий вечер, и под гитару Б.Б.Кинга, двое, ведут медленную, неспешную беседу о чем-то своем. О их общей теме, и на их личные темы... Лунный свет не виден, ветер не слышен, дождя нет. Блюз слышен из колонок, и блюз слышен в речах, и блюз вокруг. Все до безразличия грустно, но в то же время во всем сквозит какая-то новая, еще не родившаяся радость, уверенность в том, что все это лишь игра, и проснувшись сегодня утром, они поймут, что все поменялось, как в них самих, так и во всем мире, окружающем их.
Но утром становится противно. Потому что все достало. И хочется сбежать. И это тоже игра.
Все это лишь игра. В этом нет ни грамма реальности, ни грамма жизни. Но все это и есть жизнь, все это настолько реально, что способно поглотить любого замечтавшегося, и не позволить ему когда либо вернуться. Все это жизнь, которая не стоит и грамма наших страданий, радости, переживаний, смеха, восторга, слез. Просто это жизнь, которую мы так хотим видеть во сне, это жизнь, которую мы так ненавидим, и которую с такой заботой выстраиваем, высиживаем, вылепливаем. Это та жизнь, которой мы живем, наслаждаясь своим несовершенством.
Просто это жизнь.
Достало все, просто все достало.
Приглушенный свет, два кресла, столик, две чашечки на столике, чайничек, маленькая сахарница и одна ложка. Тихий вечер, и под гитару Б.Б.Кинга, двое, ведут медленную, неспешную беседу о чем-то своем. О их общей теме, и на их личные темы... Лунный свет не виден, ветер не слышен, дождя нет. Блюз слышен из колонок, и блюз слышен в речах, и блюз вокруг. Все до безразличия грустно, но в то же время во всем сквозит какая-то новая, еще не родившаяся радость, уверенность в том, что все это лишь игра, и проснувшись сегодня утром, они поймут, что все поменялось, как в них самих, так и во всем мире, окружающем их.
Но утром становится противно. Потому что все достало. И хочется сбежать. И это тоже игра.
Все это лишь игра. В этом нет ни грамма реальности, ни грамма жизни. Но все это и есть жизнь, все это настолько реально, что способно поглотить любого замечтавшегося, и не позволить ему когда либо вернуться. Все это жизнь, которая не стоит и грамма наших страданий, радости, переживаний, смеха, восторга, слез. Просто это жизнь, которую мы так хотим видеть во сне, это жизнь, которую мы так ненавидим, и которую с такой заботой выстраиваем, высиживаем, вылепливаем. Это та жизнь, которой мы живем, наслаждаясь своим несовершенством.
Просто это жизнь.